Смерть в Сингапуре [сборник] - Росс Томас

Карла Лозупоне задумчиво смотрела на меня.

— Как по-вашему, почему я лечу в Сингапур?

— Как я понимаю, чтобы создать крепкую семью.

— С Анджело? — она рассмеялась, как мне показалось, невесело. — Не болтайте ерунды. Я терпеть его не могу, а он — меня. У нас с детства взаимное отвращение.

— С какого детства? Анджело старше вас минимум на десять лет.

— На девять. Но он болтался в Нью-Йорке, когда мне было двенадцать, а ему — двадцать один. Вот тогда-то я и провела с Анджело один малоприятный день.

— Могу себе представить.

— Едва ли.

— Но почему вы согласились на помолвку и все прочее?

Она осушила бокал.

— Налейте мне еще. — Я не шевельнулся, и она добавила: — Пожалуйста.

Я встал и взял у нее бокал.

— В Уэллесли должны были хоть чему-то научить вас. Что вы пьете?

— Водку с тоником.

Я налил водки, добавил тоника, принес Карле полный бокал.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Тут продают «Нью-Йорк тайме»?

— Уже нет, — ответил я. — Обходимся местными газетами.

— Тогда вам не доводилось читать, что пишут о моем отце?

— Я знаю, кто он такой.

— А мне приходится читать о нем постоянно. Как его только не называют! Если верить репортерам, в Соединенных Штатах, он — гангстер номер один. Как вы думаете, приятно читать таксе о собственном отце?

— Не знаю. Мой отец умер.

Она помолчала, закурила, выпустила струю дыма в свой бокал.

— Наверное, он и есть.

— Кто?

— Гангстер номер один. Но он еще и мой отец, и я его люблю. Знаете, почему?

— Почему?

— Потому что он любит меня, и я видела от него только добро.

— Веская причина.

— А теперь он попал в беду.

— Ваш отец? — спросил я.

— Да, и во всем виноват Чарльз Коул.

— Как я слышал, заварил кашу ваш отец.

— Вас ввели в заблуждение. Его заставили, а Анджело используют как предлог.

— Вы всегда так рассказываете?

— Как?

— Урывками. Что-то отсюда, что-то оттуда. А не попробовать ли вам качать сначала? Хорошая идея, знаете ли. Потом перейдете к середине, а в конце поставите точку. При удаче я смогу не потерять ход ваших мыслей.

Она глубоко вздохнула.

— Ладно. Давайте попробуем. Все началось несколько лет тому назад. Я училась на втором курсе в Уэллесли и приехала домой на уик-энд. Дело было в субботу, и они сидели в кабинете отца.

— Кто?

— Мой отец и его друзья. Или партнеры. Четверо или пятеро.

— Ясно.

— Я подслушивала. Из любопытства.

— Ясно, — повторил я.

— Дверь из кабинета в гостиную была открыта, и они не знали, что я там. Иногда они говорили по-итальянски, икогда переходили на английский.

— О чем шел разговор?

— О Чарльзе Коуле, или дяде Чарли. Они убеждали отца, что от него надо избавиться. Точнее — убить.

Карла остановилась и отпила из бокала.

— Я читала об этом. Я читала все, что могла найти о моем отце, но никогда не слышала, чтобы они так говорили. И не смогла заставить себя уйти из гостиной.

— И что вы услышали?

Она снова глубоко вздохнула.

— Те, кто хотел убрать Коула, говорили, что он приобрел слишком большую власть, обходится чересчур дорого, а толку от него — пшик. Мой отец возражал, спор разгорался, они даже перешли на крик. Я даже не представляла себе, что мой отец может так говорить. В тот день они не смогли найти общего решения, но я видела, что мой отец обеспокоен. Он убеждал их, что Чарльз Коул знает слишком много, что у него полным-полно компрометирующих документов. И после смерти Коула они могут попасть не в те руки. Его партнеры не хотели его слушать.

— Но им пришлось? — вставил я.

Карла кивнула.

— Он же номер один, так его называют. Им пришлось согласиться с ним, хотя бы на какое-то время. А шесть месяцев спустя, в родительский день, мой старик приехал в Уэллесли, — она уставилась в бокал. — Забавно, не правда ли?

— Что именно?

— Мой отец, въезжающий в Уэллесли на «Мерседесе-600» в сопровождении Тони. Они все, разумеется, знали, кто он такой.

— Кто?

— Мои однокурсницы.

— И как они реагировали?

— А чего вы от них ожидали?

— Вас унижали?

Карла улыбнулась и покачала головой.

— Наоборот. Я купалась в лучах его славы. У них отцами были биржевые маклеры, юристы, президенты корпораций. И только у меня — живой, всамделишный гангстер, за рулем машины которого сидел настоящий бандит. То был мой отец, низенький толстячок, лысый, с восемью классами образования, говорящий с заметным акцентом. А мои сокурсницы вились вокруг него, словно он был знаменитым поэтом или политиком. Ему это понравилось. Очень понравилось.

— Но он приезжал не для того, чтобы повидаться с вами? — спросил я.

— Нет. Он приехал, чтобы попросить меня обручиться с Анджело. Раньше он не обращался ко мне ни с какими просьбами. Не просил ничего для себя. Я пожелала узнать причину, и он мне все объяснил. Впервые он говорил со мной серьезно. Как со взрослой.

— Чем же он аргументировал свою просьбу?

Карла ответила долгим взглядом.

— Что вы об этом знаете?

— Больше, чем мне следовало бы, но в изложении другой стороны.

Она кивнула.

— Тогда вы должны знать правду.

Правда состояла в следующем: Джо Лозупоне попросил свою дочь обручиться с крестником Чарльза Коула совсем не потому, что благоволил к Анджело Сачетти, как утверждал Чарльз Коул. Пять нью-йоркских семей разделились: три выступили против Коула, две остались на его стороне. Лозупоне полагал, что помолвка его дочери с Сачетти станет формальным предлогом, если он возьмет сторону Коула. Карла Лозупоне согласилась. О помолвке было объявлено, и дальнейшее в целом совпадало с тем, что рассказал мне Коул, за исключением одного. После того, как стало известно, что Анджело Сачетти жив, но не собирается возвращаться и жениться на Карле, Лозупоне уже не мог выступить против трех семей, выразивших недоверие Коулу. Ему пришлось встать на их сторону.

— Я делала все, что он просил. Даже надела траур, когда пришло сообщение о смерти Анджело. А потом, когда выяснилось, что он жив, я сказала, что поеду в Сингапур и выйду за него замуж. Насчет поездки я с отцом не советовалась. Но знаю, что мое решение позволит ему выиграть время. Пока они будут думать, что я еще могу выйти за Анджело, мой отец сможет сдержать их, и Чарльз Коул останется жив.

— А если он не женится на вас?

Карла пожала плечами.

— Моему отцу придется согласиться с убийством Чарльза

Коула, смерть которого погубит и его самого. В архивах дядюшки Чарли достаточно документов, которые упекут моего отца в тюрьму на долгий-долгий срок. У него больное сердце, тюремное заключение быстро доконает его, — в ее бокале звякнули кубики льда. — У него, разумеется, есть и другой вариант.

— Какой же?

— Он может начать войну. Это просто, и пока она будет продолжаться, о Коуле забудут. Если он победит, Коул будет в безопасности. Если проиграет, вопрос станет несущественным. Потому что отцу едва ли удастся остаться в живых.

— Значит, поездкой в Сингапур вы выигрываете отцу время?

— Получается, что да. Две недели, максимум три. Может, он сумеет что-то придумать. В этом он мастер.

— Вы, должно быть, очень любите его.

Карла вновь пожала плечами.

— Он — мой отец, и, как уже говорилось, я видела от него только добро. Единственное, что я не смогу сделать для него — выйти замуж за Анджело Сачетти. Просто не смогу.

— Я бы на вашем месте об этом не беспокоился, — тут на полу зашевелился Тони. — Думаю, что выходить замуж вам не придется.

ГЛАВА 11

Сингапур отделяло от Лос-Анджелеса 9500 миль. Туда летали самолеты разных авиакомпаний, но мы с Карлой смогли заказать билеты первого класса только на рейс 811 «Пан-Американ», с вылетом в 9.45 вечера.

Большую часть субботы я ухлопал на то, чтобы заказать билеты, сделать прививку от ветряной оспы и получить заверения туристического бюро, что в отеле «Раффлз» в Сингапуре нам забронированы два номера.

Карла Лозупоне, сопровождаемая Тони, встретила меня в вестибюле «Беверли-Уилшир». Путешествовать она решила в брючном костюме в черно-белую клетку. Не удивили меня и ее капризно надутые губки.

— Мы что, будем лететь всю ночь? — спросила она, не поздоровавшись.

— И эту ночь, и следующую, — ответил я. «Пан-Америкэн» явно не торопилась с доставкой пассажиров к месту назначения.

— Лучше б полетели из Сан-Франциско, Оттуда прямой рейс в Сингапур.

— В другой раз мы так и сделаем.

Тони присоединился к нам после того, как заплатил по счету, передал багаж Карлы коридорному и распорядился, чтобы арендованную им машину подали к парадному входу.

— Припадок уже прошел? — спросил он.